Новые интересные записи
прямиком Вам на почту!
Только полезные материалы!

Ваш email:  

Постановка проблемы. Растущая экономическая и тех­нологическая взаимозависимость государств, ускорение процессов интернационализации социальной жизни, по­литики, культуры делают современный мир целостным и в определенном смысле неделимым.

В то же время воз­растающее стремление стран, народов и групп населения к самоидентификации делают его все более неустойчи­вым и малопредсказуемым. Текущие изменения в поли­тической географии мира становятся столь важными, что их иногда сравнивают с процессом, начавшимся пос­ле Вестфальского мирного договора 1648 г., который явился поворотным пунктом в формировании современ­ных государств. Так, только 60 из нынешних почти 200 государств существовали в канун XX в. С другой сто­роны, лишь в первой половине 1990-х гг. ООН приняла в свои члены более 20 новых государств. Некоторые из­вестные ученые и общественные деятели высказывают предположение, что ныне существующие границы все больше будут терять свое значение, если не соответству­ют языковому и территориальному тождеству прожи­вающих там наций.

Как бы ни относиться к масштабам грядущих пере­мен на политической карте мира, которые обещают стать одним из самых впечатляющих феноменов в новей­шей истории, ясно одно: в глобальном смысле национально-этническая проблема может стать и уже стано­вится одной из самых болезненных. Некоторые ученые говорят о реальном глобальном этническом кризисе, охватившем нашу планету. Неконтролируемые наци­ональные эмоции, которые в зависимости от конкретных обстоятельств приобретают формы обоснованного наци­онального самоутверждения или агрессивного национа­лизма, приводят к драматическим коллизиям практиче­ски на всех континентах, но особенно на «периферии» мировой цивилизации.

Неотъемлемой частью глобального этнического кри­зиса стали в последние годы противоречия на террито­рии бывшего СССР, прежде успешно подавлявшиеся со­юзным центром и загонявшиеся вглубь. Речь идет не только о межнациональных распрях, но и о противостоя­нии внутри отдельных наций, разобщенных по реги­ональному или клановому признакам, о территориаль­ных спорах, сепаратизме, автономистских движениях и т. п.

Важность научного осмысления современных наци­онально-этнических процессов вполне очевидна и не нуждается в особой аргументации. Заметим только, что в растущем потоке публикаций, посвященных проблеме обострения межэтнического (и межрелигиозного) сопер­ничества, все чаще встречаются работы географического характера, свидетельствующие о том, что тысячи нитей связывают этнос с территорией (а в основе теории этноге­неза, разработанной Л. Гумилевым и взбудоражившей научную общественность в последние годы, лежит имен­но географическая интерпретация межэтнических отно­шений).

Конфликтообразующие факторы и их географиче­ская интерпретация. Реальная жизнь свидетельствует, что межнациональные конфликты не возникают по ка­кой-либо жесткой схеме, поскольку на них, как прави­ло, влияет огромное количество факторов, имеющих свою собственную природу эволюции и саморегуляции. К тому же одни и те же факторы в различных регионах и при различных обстоятельствах проявляются по-разному. По этой причине проблема типологии конфликтообразующих факторов носит в значительной мере схематичный характер.

Нетрудно видеть, что некоторые из выделенных на рисунке 42 факторов общего порядка, «провоцирую­щих» вспышки этнонационализма и кризисных явлений в этнической сфере (неуправляемое демографическое развитие, «старение» наций, ассимиляционные процес­сы, экологический фактор), отличаются ярко выражен­ной географической спецификой; другие содержат яв­ный политико-, социально- или экономико-географический аспект. Это обстоятельство дает основание для вывода о том, что заниматься исследованием межнаци­ональных конфликтов без привлечения географов вряд ли корректно.

Принцип тождественности государственных и наци­ональных границ. Совершенно очевидно, что механиче­ский перенос ложного синонима «национальный инте­рес» — «государственный интерес» на словосочетание «государственные границы» — «национальные грани­цы» способен привести к непредсказуемым межэтниче­ским коллизиям.

Обратимся к этногеографической карте Европы. На территории 32 европейских стран проживает 87 наци­ональных меньшинств. При этом многие из них дисперсно «распылены». Так, немцы за пределами Германии живут в Бельгии, Дании, во Франции, в Польше, России, Ру­мынии, Италии, Чехии, Сербии, Швейцарии и т. д.

Можно себе представить, к каким последствиям при­вела бы попытка отдельных народов осуществить на практике принцип тождественности национальных и го­сударственных границ. Между тем это и происходит в реальной жизни. Например, распад бывшей Югославии и провозглашение независимости и суверенитета Слове­нией, Хорватией и другими субъектами старой феде­рации наглядно иллюстрирует роль принципа тождест­венности государственных и национальных границ в возникновении межэтнических конфликтов.

Движение наций к самоопределению и стремление к образованию супернаций. В масштабе всего человече­ства национальный вопрос встает в противоборстве двух общих тенденций: 1) движения наций к самоопределе­нию и независимости и 2) стремления к образованию крупных полиэтнических общностей, к формированию мощных супернаций, где органично были бы соединены этносы, различные традиции и культуры.

Обе эти тенденции объективны, обе реализуются в во­ле и поступках миллионов людей. Нельзя признать ка- кую-то одну тенденцию преобладающей или более перс­пективной, поскольку обе они имеют одну и ту же цель: преодоление всех форм национально-этнического нера­венства или, иначе говоря, демократизацию межнаци­ональных отношений.

Национализм, обусловленный стремлением изба­виться от чужеземного господства и обрести националь­ную независимость, практически исчерпал себя. В Азии и Африке уже давно стали преобладать конфликты, свя­занные с недовольством национальных меньшинств вну­три суверенных полиэтнических государств своим под­чиненным, неравноправным, дискриминационным ста­тусом.

Подобные конфликты, отражающие тенденцию дви­жения наций к самоопределению, ассоциируются, на­пример, с непрекращающимися партизанскими война­ми курдов против иранских и иракских властей, дли­тельными распрями между этническими группами в Бурунди, Руанде, Кении, Зимбабве-, борьбой западно-сахарцев против Марокко и эритрейцев против цент­рального правительства в Эфиопии (последняя закончи­лась в 1993 г. провозглашением суверенного государства

Эритрея)’, сепаратистскими движениями неарабоязычных племен на юге Судана и тамилов в Шри-Ланке. Национально-этнические коллизии, связанные с сепара­тизмом, характерны также для нынешней Индии, пред­ставляющей собой один из крупнейших конгломератов различных этносов.

Другая тенденция, имеющая целью создание супернаций, менее распространена в современном мире. На­пример, некоторые лидеры арабского мира пытаются об­разовать единый арабский «неохалифат». Но стремление к образованию крупных полиэтнических общностей присуще и народам многонациональных государств, при этом оно далеко не всегда «провоцирует» вспышки этнонационализма. В этой связи упомянем США, где многое делается для предупреждения этнической и расовой вражды и где начались процессы национальной консоли­дации. Длительное время образ США устойчиво сравни­вался с гигантским котлом, в котором представители со­тен народов «переплавились» в американцев. Однако се­годня образ «котла» в США уступил образу огромного «лоскутного одеяла», в котором каждый лоскут, отлич­ный от другого по размеру, форме, цвету, символизирует собой представителей того или иного народа, большого или совсем малого.

«Старение» наций и дестабилизация межэтнических отношений. К числу факторов, способных дестабилизиро­вать межэтнические отношения, относится процесс «ста­рения» отдельных этносов, в частности западноевропей­ских. Факт прогрессирующего «старения» последних не нуждается в особых доказательствах. Это обусловлено главным образом снижением рождаемости и увеличени­ем средней продолжительности жизни. (Особенно небла­гоприятная обстановка складывается в Германии, Дании, Австрии, Бельгии, Италии, где коэффициент фертильности минимальный, что грозит сокращению численнос­ти населения этих стран через 50 лет примерно наполо­вину.)

В сознании многих западноевропейцев сегодня посе­ляется страх перед перспективой угасания, поглощения чужеродными этносами. Последнее, разумеется, пока гипотетично, но в условиях нынешних демографических изменений в Европе большую, чем прежде, актуальность приобретают вопросы, связанные с межгосударственной миграцией населения и рабочей силы. Еще один источ­ник напряженности в межнациональных отношениях — беженцы и эмигранты.

В условиях депопуляции населения Европейского ре­гиона миграционные контингенты пришлого населения, обладающего значительно более высокой рождаемостью, вносят значительные изменения в его национальную структуру. Например, в семьях выходцев из Индии, про­живающих в Великобритании, число детей более чем в 2 раза выше соответствующего показателя для коренно­го населения. Это означает, что доля детей мигрантов, родившихся на территории европейских стран, значи­тельно выше доли последних в населении принимающих стран. Особую проблему создают смешанные браки и связанные с ними вопросы гражданства.

Именно с этим ассоциируются наблюдающиеся сти­хийные вспышки ненависти к «цветным» переселенцам, темпы ассимиляции которых отстают от темпов нараста­ния иммиграционных волн. Речь идет прежде всего о та­ких этноменыпинствах, как арабы, индопакистанцы, турки, уроженцы стран Африки и Карибского бассейна. В средствах массовой информации часто пишут о конф­ликтных ситуациях, складывающихся между национа-: листически настроенными молодыми людьми ФРГ, Be-j ликобритании и других западноевропейских государств и «цветными» переселенцами, что подтверждает тезис о теснейшей связи современной демографической ситу­ации в Европе с проблемой дестабилизации межэтниче-‘ ских отношений.

Определенная напряженность, вызванная депопуляционными процессами, стала ощущаться также в отдельных странах Восточной Европы: в Венгрии, Болгарии и др. Естественная убыль населения России при­ведет к общему его «старению», а это, в свою очередь, внесет элементы напряженности на рынок труда. Уже сегодня костяк трудовых коллективов на многих пред­приятиях формируется из представителей «дальних эт-1 носов».

«Старение» европейских наций не является исклю­чением. Новый мировой рекорд по темпам «старения» нации устанавливает Япония. Конечно, существующее здесь жесткое законодательство относительно миграции не грозит Японии дестабилизацией межэтнических отно­шений. Однако и здесь может встать вопрос об иммигра­ции рабочей силы, и тогда проблема межэтнических от­ношений не заставит себя ждать.

Ассимиляция и депопуляция этноменьшинств. Про­цессы ассимиляции и депопуляции этноменьшинств проявляются в наши дни в самых различных формах и связаны с утратой малыми этносами своего языка, куль­туры, религии, национального самосознания, а также с кровосмесительными браками, низкой рождаемостью, высокой смертностью и, соответственно, с «отрицатель­ным» естественным приростом населения.

Совершенно очевидно, что ассимиляционные процес­сы отличаются чрезвычайным многообразием характера, темпов и форм и потому их оценка не может быть одно­значной. В науке четко различаются понятия естествен­ной и насильственной ассимиляции. Первое из них ассо­циируется, например, с многочисленными иммигранта­ми в США и странах Западной Европы, где довольно быстро «растворяются» этнические группы европейского происхождения в белом англоязычном большинстве. Та­кого рода этнические ассимиляционные процессы проис­ходят, как правило, безболезненно и не ведут к заметным социальным конфликтам. Второе понятие связывается с целенаправленной политикой государства на поглоще­ние, уменьшение функциональной роли других этносов.

Наиболее значительные масштабы ассимиляционные процессы приобрели в полиэтнических странах: Индии, Индонезии, США, странах Тропической Африки и др. При этом не существует прямо пропорциональной связи между ассимиляционными процессами и межэтниче­ским соперничеством за землю, за жилье в городах, за ключевые позиции в экономике, политическое господст­во и т. п.

Ассимиляция этноменьшинств нередко сопровождает­ся депопуляционными тенденциями, связанными с ухуд­шением генетического фонда меньшинств, кровосмеси­тельными браками, пространственным «расползанием» этноса. Не следует, естественно, смешивать депопуляци- онные процессы, распространенные на «периферии» ми­ровой цивилизации (австралийские аборигены, некоторые индейские племена Латинской Америки, народности Крайнего Севера России), с явлениями, имеющими место в странах с развитой рыночной экономикой; факторы, их порождающие, совершенно различны.

Экология и этнические распри. Этноэкологические конфликты чаще всего рассматриваются в литературе под международным, а не межэтническим углом зрения. Но понятия «национальный интерес» и «государствен­ный интерес», как уже отмечалось, по смыслу их приме­нения очень часто совпадают.

Большинство международных экологических конф­ликтов, в сущности, являются межнациональными. Действительно, претензии Скандинавских государств — Норвегии, Швеции, Дании, Финляндии и Исландии к ФРГ и Великобритании, заводы которых служат ис­точниками кислотных дождей, можно рассматривать и сквозь призму межнациональных отношений, равно как и бесконечные споры между США и Канадой по поводу трансграничных перемещений дымовых облаков. Не только международный, но и межнациональный харак­тер имела авария на Чернобыльской АЭС на Украине, так как образовавшиеся радиоактивные облака были перенесены на север Европы (в Норвегию и Швецию), ее крайний запад (в Великобританию) и юго-запад (во Францию).

Роль экологического фактора в эскалации межэтнической борьбы прослеживается на примере полиэтнических обществ стран Тропической Африки, где конфлик­ты носят не международный, а внутригосударственный межэтнический характер. Здесь жизненный уклад и жизнеустройство этносов подчас полностью строятся во­круг какого-либо элемента природной среды. Например, в Эфиопии народность галла представляет собой пример ско­товодческого этноса, ануак (живущие по берегам рек) —• этноса рыболовов, меджанджир — этноса земледельцев и т. п. С одной стороны, такое этническое разнообразие народов-соседей способствует обмену продукцией между ними, с другой — порождает конфликты, особенно из-за пресной воды, пастбищных угодий, источников древес­ного топлива.

Нетрудно также установить определенную связь между экологическими проблемами и возникновением межэтнических коллизий на территории бывшего СССР. Наглядные тому примеры — межэтнические столкнове­ния в Фергане, Оше, сложная природно-экологическая ситуация в бассейнах Амударъи и Сырдаръи.

Другие факторы, «провоцирующие» вспышки наци­онализма. Существует немало других факторов, способ­ствующих эскалации межэтнических трений.

Среди них — экономический. Экономика как сово­купность производственных отношений и видов хозяйст­венной деятельности составляет тот универсальный ба­зис, над которым возвышаются юридическая и поли­тическая надстройки и тесно примыкают все формы общественного сознания. В этом смысле все социальные явления так или иначе связаны с экономикой.

В условиях высокоразвитых западных обществ нет прямой зависимости между уровнем социально-эконо­мического развития и стремлением к самоопределению. Например, в странах Западной Европы эффективная на­циональная политика — это одно, а мера взаимного при­тяжения или отталкивания народов — совсем другое. Между Бельгией и Люксембургом реальный валютный союз существует почти на протяжении семи десятиле­тий, и никому не приходит в голову на основании высо­чайшей интегрированности Бельгии и Люксембурга тре­бовать их политического слияния или объединения хотя бы на уровне конфедерации. Мы не коснулись некото­рых других причин, ведущих к дестабилизации межэт­нических отношений (в частности, неуправляемого де­мографического развития в отсталых странах и др.). Каждый из них содержит ярко выраженный географиче­ский аспект.

Трайбализм — старая болезнь Африки. Термин «трайбализм» происходит от англ. tribe — племя. В сов­ременной литературе и политической жизни с ним чаще всего связывают межплеменные распри, крайне враж­дебное отношение одной этнической группы к другой, этношовинистическую политику.

География современного трайбализма широка — от Латинской Америки до островов Океании. Однако наибольшее распространение это явление получило в

Африке, к югу от Сахары, где все еще сохраняются ар­хаичные институты и организации, связанные с родо- племенным строем. Но дело не только в этом. Население Черной Африки — это калейдоскоп этносов, довольно грубо потревоженных эпохой колониализма. В рамках колониальных границ оказались народы разной этниче­ской принадлежности, разных языков, отличные по уров­ню социально-экономического и культурного развития.

Однако было бы неверно во всем винить одно про­шлое и колониализм в частности. Ведь трайбализм в иных странах обострился уже после обретения ими по­литической независимости. При этом трудно сказать, какие конкретно факторы послужили «динамитом» для крупных вспышек насилия. В одних случаях — это узур­пация власти в руках верхушки какого-либо одного пле­мени или союза племен. В других — результат борьбы за пресную воду, земельные угодья, пастбища. В третьих — стремление отделиться, получить суверенитет. При этом социально-экономический прогресс, способный через развитие товарно-денежных отношений сломать племен­ные «перегородки», все еще мало заметен. В первую оче­редь это касается крестьян, которые до сих пор ведут по­лунатуральное примитивное хозяйство. Их поголовная неграмотность, невежество, оторванность от центров культурной жизни — питательная почва для сохранения трайбализма.

К югу от Сахары практически нет страны, где трай­бализм так или иначе не проявлял бы себя. Так, в Бу­рунди 85% пятимиллионного населения составляют племена хуту. Сложилось так, что исторически власть была сосредоточена в руках значительно меньшего по численности племени тутси. Недовольство хуту этим об­стоятельством вылилось в 1972 г. в кровавое побоище с многотысячными жертвами с обеих сторон. По анало­гичному сценарию развивались события и в 1994 г. с той лишь разницей, что жертв было намного больше. Много лет на межплеменной основе «полыхает пожар» в Чаде, где сложилось противостояние между жителями севера (кочевниками — людьми арабского происхождения) и юга (земледельцами, в чьих жилах течет негритянская кровь). В жертвенном костре нашли свой печальный ко­нец многие тысячи жителей этой страны. Далее можно говорить о Нигерии, Эфиопии, Мали, Буркина-Фасо, Мавритании и многих других странах, где взаимная ненависть и агрессивность этнических групп периодиче­ски приводят к трагическим развязкам.

Ведущие ученые и политические деятели мира в ка­честве главного «рецепта» преодоления трайбализма предлагают ускорение общего развития стран «третьего мира» во всех сферах — от социальной и экономической до духовной. Ясно, что такой «рецепт» столь же прост, сколь и трудно осуществим.

Россия и глобальный этнический кризис. Неотъем­лемая часть глобального этнического кризиса — межна­циональные конфликты на постсоветской территории. Это не международные конфликты в традиционном смыс­ле этого понятия, поскольку зарождались они не в между­народной сфере, а в рамках единого государства. В то же время, строго говоря, сегодня эти конфликты уже не яв­ляются внутренними, потому что с распадом СССР про­изошла их фактическая интернационализация.

Многие люди старшего поколения выросли в убежде­нии, что народы СССР обладали полным равноправием и суверенитетом и что за годы советской власти они до­стигли «невиданного расцвета». К большому сожале­нию, это не соответствует действительности. В годы пе­рестройки выяснилось, что национально-государствен­ное устройство страны нуждается в совершенствовании, правовой статус национальных автономий оказался не вполне справедливым, права народов, репрессирован­ных во время сталинского произвола, требуют восстанов­ления. По существу, нерешенными оказались и вопросы защиты национальной самобытности малочисленных на­родов, а также народностей, не имеющих своих наци­онально-территориальных образований или проживаю­щих вне их границ.

Обострились и межнациональные распри на террито­рии самой Российской Федерации (рис. 43). Возникли «горячие точки» в Чечне, Ингушетии, Дагестане и т. д. С утратой и дискредитацией коммунистических идеалов в общественной жизни многих российских народов обра­зовался «вакуум», быстро заполнившийся иными идея­ми и движениями. Их лидеры, используя этнические ло­зунги («противодействие имперской России»), попытались развернуть военные действия, приведшие к гибели многих людей, появлению проблем беженцев, безработи­цы, нищеты местного населения.

ВОПРОСЫ И ЗАДАНИЯ

1. Этнические кризисы анализируются в рамках многих наук, в том числе этногеографии — научного направления, сфор­мировавшегося на стыке этнографии и географии. Не могли , бы вы в этой связи очертить примерный круг проблем, кото­рыми призвана заниматься этническая география?
2. Изучите рисунок 43. Приведите примеры, подтверждающие его, пользуясь материалами прессы того времени.
3. Обсудите содержание понятий «государственный интерес» и «национальный интерес». В каких случаях их различение приобретает особую важность?
4. Приведите примеры этнических кризисов, корни которых¹ очень мало связаны с проявлением этнонационализма.
5. Что скрывается за термином «трайбализм»? Почему наибе лее опасные формы его проявления имеют место в Африке к югу от Сахары?
6. Какие конкретные исторические перипетии формирования Российской империи, а затем Советского Союза «заложили» мощный фундамент межэтнической конфликтности?
7. Попытайтесь дать оценку межэтническим конфликтам на территории бывшего СССР. В каких случаях ваша собствен­ная позиция не совпадает с официальной точкой зрения? Ар­гументируйте ее.
8. По данным переписи 1989 г., численность населения, назвав­шего родным языком русский, составляла: на Украине — 32,8%, в Белоруссии — 31,9%, Казахстане — 47,4%, Молда­вии — 23,1%, Латвии — 42,1%, Киргизии — 25,5%, Эсто­нии — 34,8% и т. д. Почему данный фактор эскалации меж­этнических трений проявляется в этих странах по-разному?
9. Проверьте, как вы усвоили значение следующих терминов и понятий: этнический кризис; этнический конфликт; конф- ликтообразующий фактор; ассимиляционные процессы; де­популяция этноменьшинств; трайбализм; образ «котла» в процессе национальной консолидации США; образ «лоскутно­го одеяла» в процессе национальной консолидации США.

РЕКОМЕНДУЕМАЯ ЛИТЕРАТУРА

Арутюнов С. А. Народы и культуры: развитие и взаимо­связь. — М., 1989.

Бромлей Ю., Подолъный Р. Человечество — это народы. — М., 1990.

Гумилев JI. Н. География этноса в исторический период. — Л., 1990.

Гумилев Л. Н. От Руси к России. — М., 1992. Депортация народов СССР (1930—1950 гг.): материалы к се­рии «Народы и культуры». Вып. XII. — М., 1992. Материалы по этнической географии России / сост. Б. С. Хо- рев и др. — М., 2001.

Население и кризисы. — М., 1997—1998. Вып. 2, 3, 4. Территориальная организация общества и проблемы межна­циональных отношений. — Л., 1990.

---